…Алексей Константинович Антонов, доцент Литературного института (в котором работаю и я) и писатель, уже несколько месяцев назад, в разгар 2011-2012 учебного года, почти силой вручил мне рукопись как бы своей будущей книги с пожеланиями ее прочесть и сказать несколько слов. Давать писателю по знакомству или по старой дружбе рукопись — это почти преступление. Писатель что-то пишет сам, писателю хочется почитать что-нибудь известное, модное или пропущенную в свое время классику, у писателя есть, как, например, у меня, работа, связанная с обильным чтением своих учеников, наконец, писателю хочется сходить в кино или с приятелем попить пива. Для профессионала психологически писать легче, чем читать. Жизнь одна, и восемь часов надо вычитать на сон, час — на еду. Алексей мне рукопись дал, я ее внимательно прочел, даже кое-что прочертил карандашиком, и высказал все полагающиеся, и заслужено полагающиеся, комплименты.

Я вообще с Алексеем, как с молодым товарищем, дружу. Я восхищаюсь им как замечательным лектором, он прекрасно, правда, немного красуясь, делает аналитические обзоры дипломных работ литинститутовских выпускников, и наконец, он безо всякого вознаграждения из чистого интереса к искусству ведет большой литературный кружок «Белкин». В эту студию со всей Москвы стекаются и люди, которые только еще вострят свое перо, и уже сложившиеся литераторы, из чувства скромности пока еще не называющие себя писателями. Но тут, когда я вручал Алексею прочитанную рукопись, он меня огорошил: «Сергей Николаевич, я бы хотел, чтобы предисловие к моей книжке написали именно вы».

Продолжая прежнюю свою мысль, я должен сказать: не даем же мы свои стоптанные туфли приятелю-сапожнику, снисходительно полагая, что он произведет ремонт исключительно в честь дружбы. Но впрочем, писать — не читать.

Много раз я себе говорил: хочешь делать работу дважды — отложи ее на время. Так и тут. Шла весна с ее экзаменами, дипломными работами, версткой собственных книг, новым романом, который не дописать, с «Дневником», который надо вести ежедневно, потом пошло лето, с дачей, приемными экзаменами, жаждой жизни. И наконец наступило время, когда обещанное предисловие должно быть готовым. И вот что я обнаружил, когда открыл эту уже позабытую на моем столе и даже покрывшуюся пылью рукопись:

Я ее помню! И эти истории, которые рассказывает читателю подвыпивший интеллигент, и рассказы, которые как бы написаны от некоего всезнания, то есть от третьего лица, и рассказы

московские, и рассказы южные, от которых так и отдает русским городом, который вдруг стал украинским. Рассказы недлинные, короткие, ясные. Мне особенно полюбился и запомнился еще в первом чтении рассказ «Ганзон» — о мальчике и его маме. Мальчик был русским, но сыном того, еще военного, пришедшего с вермахтом немца. Я, честно говоря, и сам подписался бы под любым рассказом Антонова, столько в них подлинной жизни и связанной с жизнью боли. И главное — все эти рассказы мог бы написать и я, потому что это бродячие сюжеты жизни. Разве я не ехал в туристском автобусе с наглой, невежественной и презирающей людей экскурсоводшей? Разве я сам уже не так стар, чтобы не почувствовать собственную ненужность и раздражение окружающих? Разве я не москвич? — но остроумное «Введение в москвоведение» написал Алексей Антонов.

Теперь ещё несколько слов — жанр предисловия к небольшой книжке подразумевает краткость.

Всё это вкусно и сочно написано, узнаваемо, иронично. Не так иронично, как пишут иные, чтобы скрыть пустоту, а иронично от полноты жизни. Иногда эта ирония превращается в гротеск, но за ним — та снисходительность к поступкам людей, которая подразумевает в авторе возвышенную душу и настоящую литературу. Немаловажно, что всё, что пишет Антонов, — достаточно эротично. Это не расхристанная сексуальность, которую так любят наши перезрелые дамы, авторши любовных романов, это понимание неизбежного закона: жизнь рождает жизнь. Вот, собственно, и всё.